Театральный роман

Новая работа Константина Богомолова - это театр про театр: режиссер предложил специфическую версию булгаковского "Театрального романа".

В середине 1920-х годов МХАТ переживал кризис; студиям Художественного было предложено влиться в труппу, что Вторая студия и сделала. Знаменитые Хмелев, Яншин, Прудкин, Соколова, Еланская возглавили новое поколение театра, а "Дни Турбиных" стал спектаклем, провозгласившим его появление. "Театральный роман" Булгакова, в котором автор описал репетиции своей пьесы, - это не только ироничная и злая пародия на Художественный театр, но и обаятельный, лиричный текст. Как бы сильно ни обижался писатель на театр, он все равно был им увлечен и очарован. И потому булгаковские театральные деятели - скорее чудаки, нежели самодуры.

У Богомолова вместо улыбки - издевка: герои его спектакля - как раз самые настоящие самодуры и рутинеры, захватившие театры и не пускающие туда молодых и талантливых. Их учение на поверку оказывается демагогией, а заслуги сводятся к партийным наградам. Так, Иван Васильевич (читай - Станиславский) носит орден и на халате, и под ним на майке - если вдруг халат придется снять. А рядом с ним - писатель Максудов (Ильяс Тамеев) в сереньком пиджаке с оторванным карманом - он и есть тот самый молодой талант; это, впрочем, подразумевается, но никак не следует из игры актера. Его герой не столько работает, сколько наблюдает за театральной возней - сидя на ступеньках в зрительном зале с отстраненной и чуть брезгливой улыбкой на лице. Оно и понятно: главный режиссер театра в исполнении Олега Гущина - существо почти недееспособное. Ему дают в руки куклу, чтобы тот занялся игрушкой и не перебивал; его кормят с ложки, моют в ванночке и убаюкивают, как ребенка.

В том, как режиссер настаивает на каждом штрихе к дикому портрету "человека театра", чувствуется сильное и какое-то выстраданное раздражение. Очевидно, что ни мхатовско-булгаковский сюжет, ни Станиславский такого раздражения не заслуживают - но Богомолов явно говорит о своем личном "театральном романе" (который в данной версии скорее напоминает постылое супружество, часто сбивающееся на выяснение отношений). Заканчивается спектакль мнимым самоубийством Максудова, этакой тут же раскрытой шуткой. В этом приписанном финале слышится: "Загубить думаете? Не дождетесь". Кому конкретно адресована реплика, можно только догадываться.

Вера Павлова
14 февраля 2007